Необычные профессии: педагог-дефектолог

Большие достижения возможны не только в науке или спорте, педагогика тоже может удивлять своими результатами. Поговорили с педагогом-дефектологом Анной Сюниковой, которая работает в одной из московских школ. Вместе с сервисом «Профориентация» мы выяснили, на каких уроках учат наливать чай и застегивать молнию, как найти общий язык с родителями и чем спасаться, когда работать становится особенно тяжело.

Я олигофренопедагог, работаю с детьми, у которых диагностировано нарушение интеллекта. После института сразу пришла в коррекционную школу, где обучаются дети с таким диагнозом. Работаю тут уже восьмой год.

Мой рабочий день обычно начинается в 8:00, а вот сказать, во сколько он закончится, сложно. Уроки в начальной школе заканчиваются в 12:30 — 13:30. Работа учителя предполагает практическую и методическую деятельность. Когда мы отпускаем детей, надо заполнить журнал, подготовиться к урокам, придумать домашние задания. Еще я занимаюсь с ребенком, который обучается дома, поэтому заканчиваю около 16:00.

В школе, где я работаю, учатся дети со множественными нарушениями развития. Помимо нарушения интеллекта, у детей могут быть аутизм, поведенческие нарушения, ДЦП, нарушения зрения, слуха. В среднем наполняемость класса — где-то 5–8 детей. Сейчас я веду класс, где пятеро учеников — и все мальчики. Это дети в возрасте 11–12 лет, этой осенью они перешли в 4-й класс. Раньше таких детей не обучали, и они оставались дома с родителями. Сейчас они могут учиться в школе, и это уже прогресс. Дети с особенностями интеллектуального развития обычно приходят в школу лет в восемь, реже — в семь.

Как проходят уроки

Дети приходят в 8:30: 40 минут идет стандартный урок, потом перемена. Обычно в классе можно поделить детей на 2–3 уровня, в зависимости от психофизических возможностей ребенка. Поэтому задания я распределяю по сложности, каждому свой уровень. Темы простые: мы изучаем, что такое еда, что такое овощи и фрукты, как пользоваться транспортом. На уроках домоводства осваиваем застегивание молнии, пуговиц, уборку комнаты, стирку. Очень подробно мы объясняем бытовые вещи типа мытья рук.

Я сама разрабатываю программу занятий. Существуют стандарты, на которые мы ориентируемся. Но до того, как я увижу детей, невозможно даже примерно сказать, чему их учить и как это лучше делать. Со своим первым классом я сначала занималась недели две, ориентируясь на эти самые стандарты. Потом поняла, что иду не по тому пути, так как не все дети тянут программу. Провела диагностику, определила, на каком уровне развития находятся дети, и только после этого составила план.

Я использую методики, которые учат детей видеть и воспринимать друг друга и педагога. Дети учатся понимать элементарные инструкции: возьми карандаш, отдай листок учителю. Самое простое задание может быть таким: посадить детей в кружок, дать мячик и показать, что надо передавать его друг другу. Это целое дело! Потому что они сразу не сядут, начнут разбегаться. Или я строю башню, а дети должны помогать — один подносит деталь и ставит, затем второй.

Важно показать, что надо делать. В первый раз выполняю задание с учениками совместно: либо рука в руке, либо я рядом и помогаю. Бывает, что приходит другой класс и мы можем вместе с другим педагогом выполнять такие задания. Например, был урок самообслуживания, когда мы учились наливать чай, осваивали правила поведения за столом и в гостях. Я учила детей вежливости: объясняла, что конфету надо отдать другому — и это будет значить, что ты его угостил. А для них это тяжело, потому что конфета — это же вкусно, надо самому ее съесть.

Моя основная задача — социализация. Я стараюсь во время каникул ходить с ними на выставки, в зоопарк, в цирк или еще куда-то, чтобы они понемногу учились взаимодействовать между собой и с другими людьми.

Общие предметы мы преподаем немного в ином объеме. Например, математика в привычном формате школы этим детям не особенно нужна. Но мы изучаем базовые понятия, чтобы потом учащиеся могли перенести эти навыки в реальные бытовые ситуации. Например, считать деньги. Это помогает ребенку научиться, как расплатиться в магазине, как подсчитать сдачу. Сейчас в моем классе есть ученик, который на лето ездит в деревню. И там он может сам сходить в магазин, купить продукты и рассчитаться. Его этому научили, и он справляется.

Мы не выходим на общие стандартные экзамены. Дети сдают трудовую практику, получают справку вместо аттестата. Сейчас мы переходим на новый образовательный стандарт, и там основной упор делается на гигиену, самообслуживание, бытовые навыки. Я считаю такой подход полезнее для моих учеников, они смогут применить эти знания в реальной жизни.

Кто может работать дефектологом

Детей надо любить. Это первое и самое главное качество такого специалиста. Я получила специальность в педагогическом вузе. Но любой обычный учитель может закончить курсы для дефектолога и пойти работать. Работа очень специфическая и требует много моральных и эмоциональных ресурсов. Дальше все будет зависеть от человека, а не от образования.

Важное профессиональное качество для преподавателей моего профиля — это терпение. Еще нужно умение понимать, что необходимо ребенку сейчас и по какому пути он сможет развиваться. Также важна гибкость, потому что дети разные. Если ты даешь материал, а ребенок его не усваивает, нужно с ходу сообразить, как его преподать по-другому. Например, счет кто-то лучше усваивает через камушки, а кто-то птичек считает. Подача материала для каждого ребенка своя.

Нужны хорошая стрессоустойчивость и сильный внутренний стержень. Без этого никак. Если ты приходишь на урок несобранная, все — дисциплина летит сразу. Я не знаю, как они это считывают. Если дети не чувствуют в учителе стержня, то порядка в классе не будет никогда.

Это одна из профессий, где часто встречается профессиональное выгорание. Нужно учиться закрывать дверь кабинета и оставлять работу за ней. Не надо переносить это в дом, в семью, крутиться в этом мыслями постоянно. Но у меня это не всегда получается. Поэтому случился кризис 5–4 лет, когда у меня было сильное желание уйти. Казалось, что результатов работы не видишь. Тогда мне удалось понять, что это просто такой этап, плюс коллеги поддержали — мы становимся психологами друг для друга.

Когда чувствуешь отдачу от родителей, это тоже очень помогает не выгорать. Приятно слышать, как мама ученика рассказывает, что вот сегодня он пришел с занятий, сам сел за стол, достал тетрадь и сделал задание. Для родителей это огромная радость, что ребенок справился сам, без их помощи. Я цепляюсь за такие моменты и через них вытаскиваю себя. Они дают мне чувство, что я работаю не зря.

Временами очень тяжело. Потому что дети требуют очень много ресурсов и энергии. Тогда спасает юмор. Я делюсь с коллегами какими-то сложными ситуациями, и профессиональный юмор помогает легче относиться к происходящему. Еще поддерживает, что работа любимая. У меня нет тягостного ощущения от того, что вот я пришла на работу. И вообще, с такими детьми чаще всего остаются работать только те, кто действительно хочет этого. Остальные не выдерживают и уходят.

Зачем нужна работа с родителями

Сейчас у меня хороший контакт с родителями. Но сначала они довольно настороженно относились ко мне. Они прошли довольно тяжелый путь — от момента принятия того факта, что ребенок особый, до сознания необходимости обратиться к специальному педагогу. Они обычно очень тревожные и гиперопекающие. Таким родителям сложно объяснить, что их ребенок не больной. Он развивается по тем же законам, что и другие дети, только с отставанием. И не надо за него застегивать пуговицы и наливать чай, иначе он этому так никогда и не научится. Общество тоже не всегда правильно относится к таким родителям.

Родители не всегда слышат, что я рекомендую. Но я стараюсь к каждому искать свой подход, как и к детям. У меня даже складывается ощущение, что работа больше направлена на родителей, чем на учащихся. Их нужно поддерживать, рассказывать им про детей. Это несложно, потому что учеников в классе мало и хватает времени всем все рассказать и объяснить. Я стараюсь отмечать любую мелочь, все, что ребенок стал делать лучше. Для родителей это очень большая поддержка.

Родители должны работать с ребенком больше, чем я. Наша работа взаимосвязана. Но, если будет трудиться только педагог, а родители не найдут возможности заниматься с ребенком, результата не будет. Важно, чтобы родители закрепляли новые навыки дома. У нас есть дневники, где я записываю все задания. И обязательно проговариваю отдельно, что дома, пожалуйста, не застегивайте молнию, не помогайте одеваться, если ребенок уже умеет это сам.

Как изменится профессия в будущем

Я вижу, что детей с нарушениями интеллектуального развития становится больше. Например, общее количество аутистов сейчас увеличивается. Плюс раньше дети были проще — у ребенка могло быть какое-то одно нарушение, и его постепенно корректировали. Сейчас же это, как правило, несколько нарушений в комплексе. Думаю, будет полезно подготовить общество, чтобы оно могло принять и таких детей, и их родителей.

Сейчас в Москве стали открываться ресурсные классы, и их довольно много. Но проблема в том, что туда тяжело набрать педагогов. Часто берут обычных учителей, которые не понимают, что можно и нельзя делать с такими детьми. А должны работать специалисты именно по профилю. Вторая проблема в том, что родители обычных детей зачастую очень негативно к этому относятся: «Почему наши дети должны на это смотреть?». Общество еще не готово к переменам, я думаю. Но то, что такие классы вообще появились, — это уже большой шаг. Когда я заканчивала учиться и шла работать, такого еще не было.